Дорога на Барикот

Барикот – был самым отдаленным в провинции Кунар гарнизоном, в 2,5 км от границы с Пакистаном. К нему вела единственная дорога, пробитая в отвесных скалах на высоте от 30 до 100 м над рекой Кунар. Гарнизон Барикот составлял пехотный полк 9 ПД, штаб которой располагался в Асадабаде.

К лету 1985 г. обстановка в Барикоте сложилась безвыходная. Душманы окружили гарнизон так, что ни пройти, ни проехать, ни пролететь. Попытались войска Афганистана пройти без помощи Советской Армии в Барикот. Но у кишлака Джалала в 12 км от Асмара были разбиты. 86 машин были уничтожены, из них 12 БТР-60П и шесть 100-мм орудий, предназначенных для гарнизона.

В феврале 1985 г. снова была самостоятельная попытка провести колонну с продовольствием и боеприпасами. Я участвовал в этой операции. И вновь неудача. У кишлака Шаль, в 6 км от Асмара было встречено такое сопротивление душманов, что войска вернулись назад.

 

 

А тем временем вокруг Барикота все туже сжималось кольцо, обстрелы все интенсивнее и точнее. Гарнизон держался. Заслуга в этом наших офицеров-советников, которых было там всего 5 человек.

Душманы заняли все господствующие высоты вокруг. Снайпера били без разбора, по первому показавшемуся человеку из-за дувала. Все работы проводились только в ночное время. Работала школа и тоже с наступлением темноты. На исходе были боеприпасы, продовольствие, кончилась соль. Спасать гарнизон было необходимо, но проводить операцию вслепую нельзя.

Мне удалось заслать на дорогу в Барикот разведчика из местных жителей Асадабада. Он прошел дорогу туда и обратно, и я получил свежие данные о состоянии дороги от Асмара до Барикота. 30 км и почти на каждом километре провалы или завалы. Кроме того, дорога была заминирована противотранспортными и противотанковыми минами итальянского производства.

Я подсчитал объем работ, количество необходимых материалов и составил план организации работ. Свои предложения доложил генералу армии В. А. Варенникову. Было принято решение на совместную операцию.

Колонну из 110 машин с боеприпасами и продовольствием ведет ООД (отряд обеспечения движения) в составе саперного полка Афганской армии, дорожного батальона 45 инженерно-саперного полка 40 армии и мотострелкового батальона. По горам слева и справа прикрывают колонну 9 ПД, 11 ПД и части 40 армии.

Состав и оснащение ООД мной были продуманы на основании опыта афганской войны. Мне уже приходилось действовать в горных условиях, кроме того, февральский поход кое-что дал и я четко представлял, что мне необходимо брать с собой. Однако за два дня до выхода на операцию ко мне пришел с проверкой готовности свежий генерал из Москвы. Он неделю всего в Афганистане, но уже решил, что может меня учить.

Заслушав мой доклад, он заявил, что я к операции не готов. Что это за ООД? В составе отряда нет танковых мостоукладчиков МТУ, нет ТММ (тяжелые механизированные мосты). Не спланированы вертолеты для подачи стройматериалов прямо к местам работ. Вы действуете по старинке, составили обоз и поехали. Я буду докладывать, что ООД не готов к операции.

Я не стал ему объяснять прописные истины горных дорог, что танковые мостоукладчики в данных конкретных условиях не применимы, что ТММ, вообще там не пройдут. А вертолеты не подлетят к месту работ, т. к. отвесная скала не позволит это сделать. Поэтому все что необходимо для производства работ надо брать с собой, другого варианта нет. Безусловно его доклад никто не принял всерьез.

Операция началась в намеченные сроки. Путь от Кабула до Джелалабада и в Асадабад, где был развернут командный пункт руководителя операцией, прошли без помех, дальше уже сложнее. Прошли Асмар, и вот она, эта дорога! Поднимается все выше и выше. Внизу, под дорогой, зажатый меж отвесными скалами, мечется Кунар. Машины едва умещаются на полотне. Впереди саперный взвод, обнаруживают и уничтожают мины накладными зарядами. 

Надо сказать, что миноискатели не обнаруживают эти мины и одна надежда у сапера на щуп (палка с шилом на конце) и на свое чутье. Дело в том, что мы стали учить сапера не мину искать щупом, это в каменистом грунте бесполезно, а втыкая щуп в каменистый фунт, почувствовать его состояние. Если плотность грунта отличается от окружающею, значит здесь копали, значить здесь что-то есть. Но это приходит с опытом.

Первый провал. Душманы сделали это с понятием, на повороте. Вот и примени здесь МТУ. Хотел бы я видеть с ним товарища проверяющего. Колонна, прижавшись к скале, встала. Мы начинаем восстанавливать дорогу. Афганцы мастерски могут закладывать такие дыры камнями с применением связующего материала – ветви деревьев. Кладут их отрезанными концами наружу провала. Кладут ряд ветвей густо, на них сверху камни, опять ряд ветвей, опять камни, получается слоеный пирог. Ветви под тяжестью камней огибают их контуры и удерживают в стене. Но такая стена способна выдержать нагрузку до 3-5 т. А нам надо пропускать боевую технику.

Провал шириной 4 м, глубиной до 30 м, конусообразный. Впервые применяем сетку МЗП (малозаметное препятствие) 10×5 м. Растягиваем ее лопатами и укладываем так же, как афганцы укладывают ветви. Получается тот же слоёный пирог, но гораздонадежнее, – пусть спокойно идут танки. Работа спорится. Тут же в 50–100 м взрываем скалы кумулятивными зарядами и камни укладываем в стену.

Внезапный обстрел из ДШК и миномета. Не разбегаемся, а каждый укрывается за камнями и ведет ответный огонь. Подключаются БТРы и танки, артиллерия. Ответ убедительный. Перестрелка затихает, и снова работа. Организация посменная. Через каждые два часа меняем солдат. Только офицеры без смены.

Работают афганские и советские солдаты. Носят камни, ветви и по цепочке передают вниз. Афганцы, выросшие в этих горах, таскают камни в два-три раза тяжелее, чем наши солдаты и совершенно не боятся высоты. Стоит над пропастью, упрется ногой в какой-то выступ, принимает тяжеленные камни и укладывает их так, будто они век лежали здесь.

В Асадабаде к нам присоединился отряд добровольцев из местных жителей. Крепкие мужики в чалмах, обросшие бородами и усами. Работали на восстановлении дороги без устали, спали здесь же, на камнях, подстелив одеяло, которое всегда с собой. Прошли с нами до конца. Меня интересовал вопрос, почему они не на той стороне. Один мне сказал: «Революция дала мне будущее, мои дети уже умеют читать и писать. Я защищаю будущее». С ними был старший, мы его называли «инженер». Так вот он при обстреле был ранен в голову, осколок минометной мины рассек ему щеку, но он продолжал работать.

А дорога поднимается все выше. У кишлака Сау двенадцать провалов на высоте около 70 м. Здесь уже закладка камнями не выход. Очень глубоко, а в одном месте ширина достигает 12 метров. Делаем переходы балками ТПП. Опускаем балки до узкого места, где онинадежно опираются, делаем настил из веток и укладываем камни до самого верха. Если высота получается больше5 м, то работаем с сеткой МЗП, если меньше – то с ветками. Работа идет энергично, посменно.

В полутора километрах от места работ приземлился вертолет. Это за мной. Вызывают в штаб к Варенникову. Прилетаю, докладываю. С Варенниковым группа генералов, среди них заместитель командующего 40-й армии генерал-майор В. Дубынин. Варенников спрашивает:

– Сколько вам еще нужно времени, чтобы двинуться вперед?

– Я ответил: – двое суток.

– Нет. Сутки и ни часа больше.

Я снова настойчиво повторил, что мне нужно, так как в Сау большие разрушения. Дубынин просто встрял в разговор и сказал:
– Я пролетал сегодня над Сау и никаких разрушений не видел. Мы сегодня будем в Барикоте!

– Пешком, – парировал я.

– Хорошо, – обращаясь к Дубынину, сказал Варенников. – Вы полетите вместе с инженером на место и мне доложите.
При посадке вертолет наш обстреляли. Меж камней мы выбрались в безопасную зону, откуда открылась перспектива всего разрушенного участка. Дубынин ошеломленно смотрел на провалы и тут же сказал:

– Прости меня, с вертолета этого не видно. Здесь же неделю вкалывать надо! Я доложу Варенникову.

– Нет, – сказал я, – мне надо двое суток. Послезавтра в 7.00 колонна двинется вперед.

Так и произошло. Но для этого надо было преодолеть самый сложный провал глубиной до 70 м и шириной 12 м. Здесь закладка камнями не выход – действительно понадобится неделя.

Душманы, взрывая дорогу, оставили для себя и для ишака тропу шириной 1 м. Балки от парка ТПП длиной 4 м. Я принял решение делать консольное перекрытие. Рассчитал. Получилось, 15 балок нужно загонять на 1 м в скалу, один метр тропы и два метра на воздухе. У нас был компрессор, но подтягивая его на руках к месту работ, то ли специально, то ли случайно, но афганцы уронили его в пропасть. Пришлось ломом и кувалдой пробивать отверстия в скале. Благо она оказалась не очень твердой и нам это удалось.

Надо сказать, что в ООД себе в помощь я пригласил советника 9 ПД дивизионного инженера, подполковника Николая Зыбинского. Надежнее товарища трудно найти. Кроме того, он мужик веселого нрава. У него на каждый случай есть байка и расскажет ее так, что все вокруг валяются. Так вот Коля Зыбинский всю ночь махал кувалдой. Как-то незаметно все афганцы слиняли и остались только советские ребята. Даже нач. штаба инженерных войск афганской армии, боевой и в общем хороший офицер, полковник Омар тоже где-то прикорнул.

Я послал переводчика найти его, чтобы он поднял на ноги всех. До 7.00 осталось два часа и надо заканчивать работы. И вдруг рядом с Колей Зыбинским возник Омар и, делая вид, что он здесь всегда был, сказал: «Ви товарищь Зибински балку чуть криво положиль». Коля, не разгибаясь, снизу вверх посмотрел на него как только мог свирепо и выругался: «Ах ты, мать твою так и так и вот так (дословно не напишешь). Криво положиль. Отойди, а то пришибу случайно». И вставил в отверстие последнюю балку. Мне долго пришлось объяснять обиженному Омару, что такое ругательство не имеет смысла, что у нас это скажут сгоряча, но ни в коем случае это не срамит ничью маму.

Он мне говорит: «Я понимаю, моя мама далеко и он не мог этого сделать, но зачем тогда говорит?» Ну в конце концов Коля извинился раз десять, и Омар потеплел. Надо сказать, что Омар был верный боевой товарищ. Я убедился в этом до конца, когда минометная мина нежданно рванула рядом. Омар сбил меня с ног и укрыл собой. Все обошлось. Но в метрах пятнадцати погибли 11 саперов Афганского полка.

Мы заканчивали работу. Меж балками поставили деревянные вкладыши. Все крепления произвели 6-мм проволокой в 3 – 4 нити. Отверстия, куда вошли балки, забили плотно камнями. Положили настил, засыпали фунтом с камнями. Все. На висячие концы балок я положил кучки мелких камней и дал команду первому БТР вперед, потихонечку. Он прошел ровно, камешки мои не шелохнулись.
Было ровно 7.00. Генерал Дубынин был уже здесь.

– Ну, как? – спрашивает.

– Вперед, – отвечаю, – дальше особых разрушений нет. До Барикота оставалось12 км.

Назад возвращались по этим же переходам. Мне потом тот самый проверяющий сказал, что, мол, зря такую ответственность с консольным переходом брал на себя. Но война есть война, и кто-то должен брать на себя ответственность. Иначе не видать успеха.

Через несколько недель в штаб 9 ПД подбросили письмо от душманов, адресованное мушаверу Куценко, где душманы благодарили за хорошую дорогу и, мол, они возят теперь по ней лес. Но если опять сунетесь, написали, мы ее взорвем снова. Коля Зыбинский в сердцах разорвал это письмо, а жаль. Неплохо бы было сохранить для истории. Ведь на той дороге, осталась и часть моей души.